Надо признаться, что эти как бы естественные перемещения по комнате перед активной фазой соблазнения всегда давались мне с усилием, которое почти обесценивало все последующее. В эти минуты я вел себя как сексуально озабоченный идиот (которым я, собственно говоря, и был). Но в этот раз я точно знал, что чувствует Гера, и собирался в полной мере воспользоваться подарком судьбы.
– Такой, что с мужчиной надо быть предельно безжалостной. Поскольку ничего другого он не заслуживает.
Конечно, некоторые из этих сентенций могут показаться слишком самоуверенными для начинающего вампира. В свою защиту могу сказать только то, что подобные понятия и идеи всегда значили для меня крайне мало.
– Понял, – пробормотал я хмуро, поглаживая ушибленное место. – Больше так не делайте. А то я за себя не отвечаю.
Иван Григорьевич переступил черту на полу. Кажется, он сделал это незаметно для себя – но роковой шажок увидели многие, и в зале раздались голоса «зашел, зашел!» и «продул!», словно мы были на съемках телевикторины. Иван Григорьевич смиренно кивнул головой, признавая поражение, а потом бросился на меня с кулаками.
Меня охватил жуткий, ни с чем не сравнимый ужас. Впрочем, я знал, что в наши дни это обычное чувство, и подводить под него рациональную базу глупо. Придется привыкать, и все. В коридоре пробили часы. А теперь, понял я, действительно пора. Как там пели до Беслана?