— Про идеи Комова слыхал? — спросила она. — Вертикальный прогресс и все такое прочее…
Мы пошли шагом. Где-то позади трещала кустарником Майка.
— А вы что думаете, Стась? — спросил Комов, не оборачиваясь.
Малыш сел — перелился из лежачего положения в сидячее.
Вандерхузе сунул лицо в нарамник дальномера и продиктовал координаты. Теперь и я увидел: вдоль самой кромки черной воды, не спеша, словно бы нехотя, брела к кораблю зеленоватая, скособоченная фигурка.
Уже точно зная, чем это кончится, я протянул к нему руку, и рука моя прошла сквозь него, как сквозь воздух, а он заколыхался, начал таять и исчез без следа. Я откинулся на спину и закрыл глаза. А вы знаете, что у алжирского бея под самым носом шишка? Под самым носом… Я был мокрый, как мышь, и мне было невыносимо душно, я почти задыхался.