— А… еще не все, — сказал я, поспешно усаживаясь за рацию.
Некоторое время Комов молчал. Он уже снова сидел в своем кресле и, покусывая губу, барабанил пальцем по подлокотнику. Вандерхузе, растопырив бакенбарды, тоже смотрел на него с ожиданием.
— Бедный Сидоров, — негромко сказал Вандерхузе. Комов коротко глянул на него и снова опустил глаза на бумаги.
— Еда — отдельно? — непонятно спросил Малыш и приблизился к столу. — Это еда? Непохоже. Шарада.
— Ну, как у тебя дела? — осведомился Вадик.
— Да, — проговорил он. — Любопытная картина получается… Майя! — позвал он. — Усы эти появлялись?