— Вот как, — старуха сделала неуловимое движение, подаваясь чуть вперёд. — Со мной лично. Хорошо, приоткроем наши карты. Я многое повидала на своём веку. Я всегда была с теми, кто принимает решения. Иногда эти решения казались разумными, чаще нет. И меня трудно удивить такой банальностью, как устранение нежелательного фигуранта, — старомодное выражение прозвучало в устах Фрау как-то особенно весомо. — Я знаю, что вы присутствовали при его гибели, не спрашивайте, откуда... Кто это сделал? Вы лично? Или контролировали исполнителя? Да не беспокойтесь, — поморщилась она, неправильно истолковав недоумённое молчание Власова, — это никак не повлияет на наш дальнейший разговор. Вы выполняли приказ, к вам лично у меня нет претензий. В конце концов, он был просто объектом, одним из многих. К тому же вы убили бы и родного отца, отдай Мюллер такое распоряжение. Вы ведь профессионал, не так ли? Я это понимаю. В своём деле я тоже профессионал, и тоже не остановлюсь ни перед чем. Я готова убить ради хорошего кадра, и признаю за другими право убить ради интересов нации и государства. Но старик был моим другом, а я ценю старых друзей, у меня их не так много осталось. Я имею право знать подробности.