Фрау невольно улыбнулась. Дмитрий Сергеевич и в самом деле отличался редкостным идеализмом — на грани идиотизма. Впрочем, в той игре, которую она вела, это его свойство оказалось чрезвычайно ценным. В абсолютной искренности академика Лихачёва не сомневался, кажется, никто — даже политическое руководство России.
Фридрих проследил его путь взглядом. Старик не воспользовался обычным выходом, а юркнул в ту же дверь, что и официант.
— Это не вполне понятно. Судя по тому, что я знаю сейчас, готовится неожиданный приезд в Москву кого-то из наших политиканов. Визит официальный: его санкционирует российское руководство. Скорее всего, политикан при должности. И, что называется, знаковая фигура. Будет что-то сказано. Визиту препятствуют влиятельные круги — и у нас, и здесь. Ожидается скандал. Это пока всё.
— Карцер дадут, — уверенно сказал Лен. Микки не понял, что такое карцер, но по тону мальчика сообразил, что это очень нехорошее место.
— Догадался. Когда она собралась лететь в Москву, — признал очевидное Жорж.
После гибели Хитлера (см. Сентябрьские убийства) 5 сентября 1941 года совершил перелет в Берлин, где принял полномочия Председателя Комиссии по расследованию преступлений против Райха и временно исполняющего обязанности райхсканцлера.