— Я живу за себя, — ответила старуха, — я не живу за других. Нет. Я не прятала нигде. Ищите, если не верите.
— Вот именно что все равно поднялась. Так и нечего было придавать этому значение. И уж тем более нечего было выпускать его потом, что, конечно же, атлантисты объявили своей победой. «Если он опасный псих, то почему вы его выпустили, а если не псих, почему держали?» И это говорят те, кто регулярно выпускает из своих психушек педофилов и маньяков после нескольких лет бесполезного «лечения»! Впрочем, ладно. По крайней мере, он больше не проблема Райхсраума, пусть теперь учит есть дерьмо американских студентов. А взамен французы отпустили из своей тюрьмы Жана-Мари Ле Пена, и это главный плюс во всей этой истории.
— Да ничего, — махнул рукой Порциг, — я вас, некоторым образом, хорошо понимаю. Просто с этим ничего не поделаешь. Эти, как их... отниматели... они в конечном итоге всегда оказываются в выигрыше. Я уж и не мечтаю... Да, так вот, об архиве. Я точно знаю, что Шмидтом был обработан огромный материал по советским геологическим разработкам. Обработан, сведён и приготовлен к вывозу за границу. Конкретнее, в Америку. То есть он даже думал, что архив уже там... Ладно, это я потом объясню. Но при этом он не собирался отдавать такие ценности американцам. Ни просто так, ни за деньги. Это была часть очень большой и очень серьёзной игры. Как бы это сказать? Понимаете, повторить такой труд второй раз было бы невозможно. Невозможно и вытрясти эту информацию из кого бы то ни было... особенно учитывая, что некоторые ключевые люди и в самом деле... того... Весь этот огромный массив сведений не помнил никто, включая самого Шмидта. И если бы архив оказался за океаном...
Кто такой Боженька, Микки точно не знал. Когда он был совсем маленький, про него ему рассказывала мама. Боженька был волшебным. Что такое «волшебный», Микки тоже не очень-то понимал. Кажется, это было что-то хорошее. Ещё Боженька мог всё. Даже, наверное, он мог сделать так, чтобы папа бил только маму, а не Микки. Но фашисты выгнали Боженьку из Германии. То есть, всегда поправлялась мама, не выгнали, а лишили каких-то там прав и притеснили. Наверное, они его били по щекам. Но Боженька был взрослый, поэтому он обиделся на фашистов и уехал в Америку, и теперь делает волшебные вещи для американцев и других свободных людей. Но если Боженьку очень попросить, он может услышать, потому что немножечко его здесь всё-таки осталось. Ведь Боженька добрый, не мог же он уйти насовсем.
Старушка — жестом, претендующим на грациозность — выставила запястьем вперёд иссохшую лапку. Старичок галантно склонился над ней и тут же с ойканьем выронил портфель, по-жабьи шлёпнувшийся в натоптанную снежную кашу.
— Я действительно работаю на Общественном радио Нью-Йорк Сити, вы можете это проверить. Ну а еще я человек, который может вам помочь, — он сделал значительную паузу. — Помочь не только с вашими текущими проблемами, но и вообще... вы ведь хотели бы перебраться в удобную страну, о которой мы только что говорили? Вместе с вашим сыном? Но, конечно, хорошо бы, чтобы и вы помогли... нам, — Майк увесисто подчеркнул голосом последнее слово.