Внутренности вагона выглядели довольно аскетически. Все удобства, которые предлагались пассажиру, заключались в узеньких железных сиденьях и паре металлических поручней, намертво вделанных в потолок. Окошки были забраны мелкой, но прочной на вид металлической сеткой — впрочем, прорванной в нескольких местах. На потолке горели маленькие, но яркие лампочки в виде глазков, забранные толстым стеклом. Кое-где стекло было замазано краской — видимо, оно было настолько прочным, что больше ничего с ним было сделать нельзя. Зато стены были исцарапаны и изрезаны как только возможно. Власов привычно пригляделся к граффити, и на сей раз обнаружил и сакраментальное «109», и серп с молотом, и даже — над самым потолком — трудолюбиво выцарапанное «немцев нах» (дальше была длинная царапина — видимо, автор надписи не смог её завершить по независящим от него причинам). На полу валялся и гремел всякий мусор — пустые банки, бумажки, остатки содранных рекламных плакатов, и ещё что-то такое. В целом всё это напоминало внутренности мусорного бака.