Самое же обидное было в том, что во всех остальных отношениях город Власову скорее нравился. Во всяком случае, вокзал был не в пример чище московского, а маленькая гостиница, в которой он остановился прошлой ночью, сильно напоминала какой-нибудь уютный берлинский Ferienheim. Что и неудивительно — хозяйкой была пожилая фолька строгого нрава. Власов не без удовольствия наблюдал, как она — вежливо, но очень твёрдо — отказала в постое парочке без свидетельства о браке. Что касается Власова, то она сразу признала в нём солидного, приличного клиента, но тем не менее сообщила, что гости нежелательны, особенно противоположного пола, шуметь после десяти часов запрещено правилами заведения, ночные прогулки не приветствуются, возвращение после двух часов ночи влечёт за собой десятипроцентное увеличение счёта, спиртные напитки запрещены. Власов заверил почтенную фрау, что никаких гостей, тем более женщин, у него не появятся, алкоголем и ночной жизнью не интересуется, ценит свой покой и готов уважать чужой. В обмен на эти заверения и двести девяносто рублей он получил ключ от одноместного номера на третьем этаже, с кроватью и письменным столом, за которым он и провёл следующие два часа, просматривая и отправляя почту с нотицблока.