Портье еще не успел стереть с лица дежурную улыбку, но в глазах его уже мелькнула настороженность и готовность с ходу отбить любые претензии, которые могут быть у столь решительно приближающегося клиента.
— Не-ет, — покачал головой тот, сглотнув, — это одна из главных красноармейских песен. Настоящая, в отличие от всяких «полковников Синицыных», которые тридцать лет спустя написали. Хотя эту тоже придумали еще в Первую мировую, большевики только дописали кое-что...
Чувствуя все более острое желание повернуть назад, Майк вышагивал между столиками, обходя громко обсуждавшие что-то компании и поднимавшиеся к потолку султаны сигаретного дыма. Кажется, ни в одном нерусском ресторане не было столько курильщиков. Еще одна особенность, которую Майк заметил сразу, но осознал позже — в зале совсем не было негров и вообще цветных.
— «Русская чайная» на Пятьдесят седьмой, — предложил таксист.
Власов взял трубку, будучи почти уверен, что это опять Франциска. Однако из трубки послышался голос Берты Соломоновны.
— Я читал твой рапорт. Мне его прислали без подписи, но я сразу понял, что он твой.