— Почему же? Вы хорошо её знаете? — Я подозрительно сузил глаза.
— Хорошо, что я прибыл вовремя, — после недолгого молчания сообщает мне хозяин.
— А на кой фрэлл заставил меня нагнуться? Поцеловать хочешь?
Не знаю куда: здесь нет направлений. Вообще ничего нет. Даже меня...
Довольно высокая, иссушённая прожитыми годами и зрелищем людских страданий. Волосы седые, пепельно-серые, впрочем, не поручусь, что это их истинный цвет. Сетка тонких морщин — на лице, на шее, на костлявых руках. Узкие губы плотно сжаты. Живут только её глаза — тёмные, кажется, синие. Прямое платье с еле заметной заговорённой строчкой по подолу сидит на старухе форменным мешком. Когда-то она, наверное, считалась красавицей, но сейчас выглядела почти уродливой. И совсем не производила впечатление доброй бабушки, любовно опекающей многочисленных внуков, — хотя селяне были (или должны были быть) для неё именно такими внуками, нуждающимися в заботе. А женщина скорее походила на суровую наставницу. Я бы даже сказал: излишне суровую... А может быть, мне просто показалось — только из-за того, что я изначально настороженно отношусь к магам, которые могут представлять собой угрозу для вашего покорного слуги. Особенно — к таким магам...
«А это от тебя и не требуется... Всего лишь направь его...»