— Потому что вы меня не одобрите. И не хочу рисковать вашим ко мне отношением.
Фридрих включил правый поворотник, но интуиция продолжала бить тревогу. Проклиная несовершенный человеческий мозг, ограничивающийся туманными намеками подсознания там, где нужен четкий ясный ответ, Власов поехал прямо.
Приёмник внезапно зашипел, прокашлялся и заговорил.
Он стоял и смотрел, пока не убедился, что от архива Шмидта не осталось ничего, кроме пепла. Затем развернулся и зашагал прочь.
— Стал мелким вонючим обывателем, — продолжал Зайн, не меняя тона. — Ты хоть чувствуешь, как у тебя здесь воняет? Передай мне стопки.
«А ведь сейчас, пожалуй, он и впрямь искренен, — подумал Фридрих. — Взаимная нелюбовь крипо и госбезопасности известна. Может быть, она отступает в сторону, когда речь идет о долге, но насолить по мелочи, упереться там, где есть формальный повод — это святое.»