Фридрих поймал себя на мысли, что сейчас он с удовольствием зашёл бы в обычный берлинский магазин — чистый, просторный, без назойливых вертлявых холуёв, зато со скромными и милыми девушками у касс.
Русский легко поднялся, возле стойки о чём-то перекинулся парой слов с барменом, потом скрылся в чёрном проёме служебного входа. Рональдс тяжело вздохнул и налил себе ещё водки. Пить, однако, пока ещё не хотелось. Он сидел и тупо смотрел, как тает изморозь на дне графина, когда вернувшийся Николай хлопнул его по плечу.
— Головка от ...! — откликнулся в рифму двухцветный, и все трое довольно заржали, обступая Мюрата.
Фрау вздохнула. Похоже, неприятного разговора всё-таки не избежать. В последнее время Дмитрий совершенно отбился от рук и начал взбрыкивать. Похоже, на него кто-то дурно влияет. Кто? Гельман? Дмитрий его терпеть не может. Старик Калиновский? Этот вполне предан. Может быть, Варвара? Старая перечница, интриганка, манипуляторша. Но она сидит на кассе конструктивистов, откуда идёт часть средств на текущую деятельность организации. Конфликтовать с ней нельзя, её нужно тихонько отжимать... Ладно, выясним. Сейчас нужно быстро решить проблему с мужем.
О сложившейся в России ситуации с наркотиками Власов был осведомлён достаточно хорошо. И, в отличие от обычного берлинского бюргера, наслышанного о славянской наркомафии, знал, насколько непростой была ситуация, в которую попали российские власти.
Фридрих искал в кармане куртки ключи от машины, а в голове — подходящие к случаю слова, чтобы вежливо попрощаться.