Официант, записав заказ, удалился. Певица тем временем в четвертый раз подряд заканчивала финальный припев песни про Мурку.
— Ну хорошо. И что, это все, что вы знаете? Все, ради чего вы прибыли в Москву? — Майк позволил себе оторваться от дороги, чтобы взглянуть на нее испытующе-проницательным взглядом, позаимствованным у лучших полицейских из холливудских детективов.
Кабинет профессора был крошечным, под стать его обитателю. Первое, что бросалось в глаза — книжные шкафы до потолка, загруженные под завязку томами энциклопедий и растрёпанными журнальными корешками. В оставшиеся щели были затолканы какие-то брошюрки, папки, рулончики. Судя по всему, профессор Порциг был типичным представителем вымирающей породы бухвюрмов, «книжных червей». Такие могут провести жизнь в одиночной камере, совершенно этим не тяготясь — если, конечно, камера будет оборудована хорошей библиотекой, а ещё лучше — рехнером. Трудно было даже представить себе, что херр профессор большую часть жизни (весьма продолжительной) провёл отнюдь не в кабинетных условиях.
Николай наморщил лоб, вспоминая ежемесячный обзор из «Таймс», выловленный в интернете. Там всё было разложено по полочкам.
Зайн вытянул ногу, подгрёб очки поближе к себе и с хрустом их раздавил. Привстал, чтобы потоптаться каблуком на стёклах.
Фридриху представился танк, в башню которого угодил крупнокалиберный снаряд. Как на известной картине Глазунова, изображающей разгром Красной Армии под Москвой.