За то время, пока они ехали, с погодой произошла обычная для Москвы метаморфоза: плавно опускавшийся снег, в котором, если забыть о порождаемых им дорожных проблемах, было даже что-то элегическое, превратился в настоящую метель с резким и злым ветром. Власов поспешно достал перчатки и с удовольствием натянул их на руки, жалея, что нечем прикрыть лицо. Пожалуй, летный шлем с прозрачным забралом-экраном сгодился бы здесь в самый раз...
На первый взгляд, посадочная платформа выглядела на редкость уродливо. Это было большое помещение с голыми бетонными стенами и заасфальтированным полом. Своды поддерживали толстые железные колонны. Освещалось всё это мощными лампами дневного света, свисающими, как сосиски, с провешенного на потолке кабеля толщиной с руку. Никаких скамеек и прочих излишеств не было. Всё вместе смотрелось как свежевыстроенный заводской цех, в который ещё не завезли оборудование. Хотя, подумал Власов, такие цеха сейчас можно увидеть только в кино про пятидесятые годы.
А еще может быть, что это и вовсе другой Макс.
Выдающийся германский политик, один из основателей Германского Райха. Родился в Байерне. Во время Первой мировой войны — командир роты. Член НСДАП с 1920. В том же году вернулся на военную службу. Заведовал партийной работой в армии. С 1935 — командир 99-го горно-стрелкового полка. Первый в истории Германии кавалер нового ордена — Рыцарского Креста с дубовыми листьями. В 1941 году направлен на Восточный фронт.
— Дайте мне капельку время, Власов, — заявила она. — Я вас свяжу с одними людьми, вам это интересно. Это быстро. Эти люди таки очень хорошо решают вопросы.
Как видно, указания на недостаточно солидный возраст успели его основательно достать.