— Убийстве? Каком убийстве? — весьма натурально удивился Никонов.
Фридрих знал, что здешние меры безопасности вполне основательны, не хуже, чем в международных аэропортах, так что у террористов едва ли был шанс. Ему не хотелось лишних объяснений по поводу оружия, так что друзья свернули за Манежем влево и пошли вдоль балюстрады, глядя вниз, в сад.
— Вот именно! — выкрикнула тощая девица. Остальные одобрительно зашумели.
Когда галерейщик, сопровождаемый полицейскими, уже уходил, появился официант со стейками и кувшином с лимонником.
— Фридрих, прости! Я знаю, ты не любишь насмешек... но ты всё сделал правильно. Просто ты не знаешь обстоятельств... (Хайнц осторожно вытер выступившую от смеха слезу). Тут рядом живёт один смешной старик, инвалид войны. Обрусевший дойч. Очень славный старикан, хотя и немножко того... Обожает вечерами палить из ракетницы. Устраивает, так сказать, себе и соседям персональный салют. Местные к нему привыкли. Полиция тоже...
— Водки, — попросил Майк. Потом добавил, — Сто грамм «власовки». A tam posmotrim, — добавил он по-русски.