— Этот господин из Берлина, — произнесла Марта извиняющимся тоном, словно пытаясь загладить неловкость. Хотя, по убеждению Власова, в неловком положении оказался отнюдь не он.
Через десять минут сонный, зевающий охранник повернул ключ.
— Не уверен, что вы знаете подробности, — возразила трубка. — Не следовало подключать к этому делу военную разведку.
Борисов покачнулся, потом восстановил равновесие.
Мальчик вспомнил вчерашнее унижение и запустил в неё подушкой: пора было начинать скандал.
Папа Жорж, когда жил с мамой Фри, любил наказывать сына за всякие провинности, даже за самые мелкие. Он давал ему подзатыльники, бил по голове линейкой, а потом по пальцам. Отец всегда старался причинить ему как можно больше боли. Боли и страха.