Перемахнула забор. С высоты с самой — бубух на дорогу, да в домик к себе! А дед Макар слышит шум сражения и воображение его страшные ужасы рисует. С ружьем дед караулит, и пес с цепей спущен. Но знает старый, что уж внученьки ему не увидать. Не сберег, не усмотрел. Попасть в лапы шпане конотопской — то же самое, что попасть в чистые, теплые, добрые руки родной советской власти.
Понеслась снова на чердак. Нашла среди множества вещей удивительных рог бычий. Сбегала в погреб, набила рог маслом сливочным и — через забор.
Ягода знал, что лучшие работники — провинившиеся. Дай возможность искупить — горы свернет, каналы пророет, льды на полюсе раздробит, разгребет и растопит.
Молчит заключенный Смирнов. Змееед с надзиралой тоже молчат. Только Змееед Смирнова легонько пихнул, мол, иди. Пошел. Прошли коридором, по ступенькам спустились. Толкнул Змееед дверь в кабинет, кивнул надзирателю: все, свободен, дальше мы сами.
Военный городок, в котором располагалось училище, был построен при Александре Третьем специально для штрафного батальона. Здания двухэтажные, кирпичные, сработанные на века. В центре — мощное сооружение, на первом этаже которого несколько десятков одиночных камер, под потолком — тюремные окошки с решетками и железными ставнями.
— Хорошо. Слушайте. Осенью будет пленум Центрального Комитета. Охрану будет нести особая роты Ягоды…