Обогнула один угол. Обогнула другой. Пришла. Над воротами буквы в человеческий рост: «Жить стало лучше. Жить стало веселее. И. Сталин». Билетик купила. Прошла ворота и себя прокляла: парк дикий, словно лес тропический. Аллея в танцевальную площадку упирается. Вдоль аллеи фонари. И на площадке фонари же. Но весь парк во мраке. И морды.
Присела Настя на краешек кровати, прикинула, куда это ее занесло?
И заорали все вдруг. И смолкли. Обернулась она удивленно. Нет в ее руках ничего, кроме папироски с золотым ободком. Да и не подняла бы она тот чемодан!
— Так вот, очухавшись, требуй к себе Ваську-мусора. Через него передашь мне свои извинения. Если в восемь вечера на танцплощадке я твоих извинений не получу, до полуночи не доживешь. Ты меня теперь хорошо знаешь. Я свои обещания выполняю.
Но этим не злоупотребляли. Оба меру знали.
А в жилетке что? В жилетке что-то твердое.