Или двадцать второе шестого тысяча девятьсот сорок первого.
Портрет стал виден полностью. Знакомое, ОЧЕНЬ знакомое лицо, улыбка, знаменитые усы...
Николай стоял, оглушенный. В ушах звенело. Сталин погиб. Сталина здесь никто не помнит, кроме заядлых знатоков. Это не прошлое. Не НАШЕ прошлое.
Мир со смертью Сталина не перевернулся. Вокруг - по прежнему СССР... Ведь так?
- Да нет, конечно, - подосадовал на тупость здешних чекистов Николай.
Молодой хохотнул. Старший недовольно посмотрел на него: