Присутствие Бубенцова явно шло больной во благо — она даже не спросила Пелагию, где Закусай.
— Еще шаг, и рэжу, — тихо, но веско пообещал Черкес.
— Что, Танюша, как она? Видишь, Закусая ей вот доставил.
Слева что-то едва различимо белело во мраке. Некий перст указывал вперед и немного вверх, туда, где по вечерам зажигается первая звезда.
— Закусайчик! Закусаюшка! — звала Пелагия.
От волнения товарищ прокурора утратил сон и аппетит еще за две недели до процесса. Он и сам не знал, кого больше страшиться: грозного Ломейко, злоязыких газетных репортеров или гнева всемогущего Константина Петровича. Сей последний прислал на суд целую депутацию во главе с товарищем синодального обер-прокурора Геллером — ведь, как ни посмотри, выходило, что заволжский скандал наносит тяжкий ущерб престижу высшего вероблюстительного органа империи.