Она выбралась из будки, побежала рысцой туда, где торчало из земли засохшее деревце. Здесь, в парке, все ей было знакомо, не мешали ни сумерки, ни туман, и через минуту монахиня оказалась у достопамятного английского газона, рядом с которым съежилась мертвая осинка.
Разговор за столом между тем складывался интересный, о таланте и гении.
— Согласен. Но как насчет Ширяева? — спросил преосвященный уже больше для порядка.
— Ах, ваше преосвященство, мало ли я бьюсь за поддержание законности, а что толку! Никто не хочет жить по закону — ни нижние, ни верхние.
Ноздри синодального инспектора хищно дрогнули.
— Ты чего, чего? — переполошился епископ. — Скажи, что дать-то? Или доктора позвать?