— Да не мучь его, Михайла. — Вклинился в паузу Егор. — Видишь же: неподъемно ему. Не сможет…
„Ди…“ э-э, как там по-немецки „шестая“ будет? Не важно, шестая колонна, значит, это самое… „марширт“: шантаж! Князь-то их у нас. Ляхам, разумеется, фиолетово — князь чужой, хоть фрикадельки из него делайте, а вот городненцам… Вот и пусть промеж себя пособачатся, нам от того только польза. Или не давать информацию о князе? Ведь городненцы тогда могут плюнуть на сопровождение ляхов и остаться здесь. И позволят ляхам без присмотра идти через свои земли? Этим бандюкам, пришедшим пограбить? Ну… пусть у них голова об этом болит, а для нас князь — последний довод. Если совсем кисло придется, тогда выторгуем себе возможность уйти в обмен на князя… будем надеяться, еще живого.
И вот тут-то и показал себя Мефодий! Да, мистер Фокс, недооценил я этого торка, недооценил, каюсь. Все-таки разговоры о благородном происхождении, по нынешним временам, не такая уж и глупость — элита формируется из пассионариев. Казалось бы, степняк, к лесу непривычен, хотя на занятия к Стерву ходил, конечно. Взял инициативу на себя, да так взял, что никто и пикнуть не посмел, хотя, как подумаешь…
— Сдохнет, но ничего не скажет! — констатировал Егор. — Нет, если умеючи, да с душой, почти любого можно довести… но потом его только прирезать, что б не мучился, останется. Нам это надо?
И я со всеми вместе, а сзади, значит, сопит и топает, сопит и топает… но пока не близко, так что бегу себе спокойно. Да… бегу… но начинаю замечать, что народу вокруг меня как-то пожиже становится — то один, то другой исчезают куда-то. То есть не куда-то, конечно, а в сторону заворачивают, а я, дурень, все по прямой скачу, так, глядишь, и вовсе один останусь. И только я об этом подумал, как вдруг чувствую, что сопит-то у меня прямо за спиной! Догоняет, паскуда! Ну, я конечно, наддал — все равно сопит! Я еще, изо всей мочи! Сопит! Тут мне Бог поворот послал, я за угол… сопит, зараза, уже прямо в затылок дышит, почти на пятки наступает! Да что ж такое, думаю, чем же я этому бугаю так по сердцу пришелся, что он именно за мной увязался? Там, ведь, и молодки пригожие бегали и мужи посолиднее меня… одна баба, так и вовсе лукошко с яйцами несла, а двое отроков какой-то короб перли — веселее же, чем за мной пустым гоняться. Так ведь нет — именно за мной и увязался, злыдень рогатый!