Всеволод гнул свою линию, но Михаила это вполне устраивало — князь включился в диалог и слушает собеседника, а не скандалит. Ну, а колдовство, ворожба… должен же князь как-то оправдать для себя разговор «на равных» — мистика, зачастую, бывает выше сословных барьеров.
Люди дреговического старейшины Трески тоже были заняты в операции, но действовали на суше (хотя, что можно назвать сушей в такую погоду?) — обнаружили еще днем, а с наступлением темноты вырезали втихую два тайных дозора полочан, скрывавшихся у впадения Пины в Припять и у слияния Пины и Струмени. Ну, не совсем втихую — в первом дозоре кто-то успел коротко вскрикнуть, но находился этот дозор так далеко от своих, что хоть во всю глотку ори, не услышат. Нет, что ни говори, а в лесу дреговичи Трески чувствуют себя, как дома, куда там отрокам, несмотря даже и на науку наставника Стерва — учиться еще и учиться.
— Ну… одно дело те, кого Дырка с собой в поход взял, и совсем другое — все остальное село…
— О том и речь! — Мишка согласно кивнул. — Но это интерес черниговцев, а чем привлечь ту же Литву или ляхов, а может быть, и еще кого-то? Давайте-ка прикинем, чем их соблазнить можно?
— Семьи бунтовщиков Первак увел? — не дал ей договорить Мишка.
На обратном пути Мишка ломал голову над тем, кого из отроков взять с собой на ночную операцию, и кого поставить надзирать за десятками, которые Семен дырка взялся распихать по своим насадам. С тремя десятками все было понятно — опричники и разведчики. С четвертым десятком тоже нет проблем — его поведет Артемий, а остальные? Пятого десятка нет совсем — расформирован, десятого тоже нет — почти весь полег на правом берегу Случи.