— Да я сидя. Посуду помыть, стены… Это и с табуреточкой можно.
Кирилл перепрыгнул через крест, ожидая, что деревянное чудище схватит его за ноги чёрными лапами… Отрубить лапы… Топор. Топор остался в вагончике.
У Годовалова был мотив догнать Лизу, подумал Кирилл. Обида и ревность. Мотивом для убийцы Николая Токарева вполне мог быть заказ Шестакова. А мотивом для Валерия и Гугера — выкуп автобуса.
Кирилл отбежал на пару шагов и быстро огляделся вокруг. Голова работала, как компьютер. Кровь бежала по жилам, как электричество по проводам. Ненависть не оставила в душе места для страха.
Может, в то лето и не было торфяных пожаров, но Кирилл видел всё словно в тумане. Сквозь это марево шла по лесному пустынному грейдеру молоденькая деревенская девушка в платьице и с рюкзаком. Шла пять километров до вахтовки, чтобы ехать поступать в город, в институт. И какое зло бродило в том горячем и душном дыму? В какой ужас стянулся запах гари за поворотом дороги на сухой промоине?
Похоже, начался уклон, о котором предупреждала Лиза. Дрезина пошла быстрее, цокот колёс ускорялся. Второй псоглавец перескочил через упавшего собрата, сиганул на дерево, а с дерева прыгнул в кузов. Он приземлился на четвереньки и тотчас вскочил, Кирилл еле успел отшатнуться, чтобы его не сшибли с ног. Для защиты у него осталась нелепая совковая лопата. Но Лиза, обернувшись, смотрела в кузов из окошка в затылке кабины и мгновенно нажала на тормоз.