Кирилл еле различал её в темноте. Дверь сотрясали удары.
— Он бухой, а не раненый, — сказал Кирилл. — А пуля резиновая.
— А из того, что тебе известно сейчас, прямо на данный момент, уже следует, что деревня представляет интерес для Лурии?
Кирилл ухватил Лизу за руку и потащил из притвора в главный зал. Здесь почти всё было как прежде. Высокая кровля, высокие узкие окна, между ними — высокие фигуры святых в длинных одеждах… Что же вы не поможете, святые?.. Над головами — поперечные балки швеллеров. На полу груды мусора. Валялся упавший набок помост, на котором работали Гугер и Валерий. В простенке, где раньше стоял Христофор, темнел прямоугольник обнажённой кирпичной кладки. К другому простенку был прислонён обмотанный полиэтиленом и скотчем большой фанерный щит с наклеенной фреской. В воздухе висела синяя ночная дымка. Всё такое неподвижное, равнодушное…
— В Калитине живёте, или на даче здесь? — спросил Кирилл.
Гугер посмотрел в глаза Кириллу, и Кирилл вдруг прочёл во взгляде Гугера и ненависть, и тоску.