— Ты говорил, два года в окопах провоевал, а потом тебя ранило. Недавняя, выходит, рана?
— А в смысле партийной принадлежности? Биографии?
Романову это было все равно. Никаких тайных разговоров он вести не собирался.
Она стряхнула грязь, наклонилась над подполковником.
— Возьми у Ларионова самый мощный мотоциклет. Дуй на станцию. Найдешь дежурного телеграфиста. Такой мордатый, с конопушками. Скажешь: «Гвоздь велел срочно». Ясно тебе, Крюков?
— Кумплекция у них такая, господин старший инструктор. Проще говоря, кинституция.