Она молча посмотрела, но спорить не стала. В глазах тоска, ужас, ненависть — всё сразу.
— Жалко?! — Алексей задохнулся. — Зря я Бочарову не послушал. Но это еще и сейчас не поздно! Бросить папиросу! Считаю до трех: раз, два…
— Позвольте вопрос. Я не понял, зачем в батальоне инструктор?
В одном из таких спальных вагонов отправляли Старика с компанией.
Алексей тоже бежал, зорко поглядывая по сторонам. Едва увернулся от штыка — это Лаевская из второй роты неслась с зажмуренными глазами, не разбирая дороги. Проворная и сильная Асоян, правофланговая третьей, грамотно двинула прикладом по хребту улепетывающему пролетарию. Голицына влезла на тумбу и высоко держала флаг батальона.
— Но там ведь буржуазия живет, сплошь одни особняки.