Романова немедленно отпустили. Он поднялся, вытирая кровь с разбитого рта.
Он нарочно пошутил, чтоб она перестала плакать. Кажется, удалось. Шацкая достала платок и яростно высморкалась.
— Бросьте про это и думать, — отрезал Романов. — Скажу вам начистоту, без свидетелей. Женщина, любая женщина, в силу своей конституции не может научиться владению штыком. Уж поверьте старому вояке.
Сказано было без пафоса, скорее с досадой, словно женщине скучно объяснять очевидные вещи. Романов сощурился, решив приглядеться к этой шарообразной тетке получше.
— Война с американцами уже объявлена, экселенц? — спросил Зепп. — Поэтому вы и приехали?
Газетчика ветром сдуло. Крикнул: «Tschuldigung!» — и смылся, пока не накостыляли.