До рандеву двенадцать минут. Ну-ка! Смело, товарищи, в ногу, духом окрепнем в борьбе!
— Пить мы с ними не будем, но и обижать нельзя, — сказал красном. — Бумагу только подпишем, что перемирие восстановлено — и назад.
По-немецки он говорил с акцентом. Оказался поляк, из Кракова. Почти земляк.
Адъютант издал нечто вроде стона. Один из полувоенных поспешно закрыл лицо платком и высморкался.
— Так точно! — многоголосо и звонко ответили ему.
При виде подмоги комиссар сразу перестал улыбаться.