— Славный кварталец. Не тесно, воздух свежий. Сразу видно, что у большевиков завелись деньжата, — сказал Иван Варламович. — И понятно, откуда.
— Этот и второй, которого убили, слали немцам сигналы. Про завтрашнее наступление. А послал их Гвоздев! — крикнула Саша. — Он сам признался, я слышала. И господин штабс-капитан тоже слышал!
Солдат хотел повернуться, но Шацкая, молодец, чуть тронула его штыком — сразу вжался в стену.
И грянул хохот, покатился от головы серо-бурого удава вдоль длинного, вытянувшегося по мосту туловища. Толстенная змеища задергалась, закорчилась, поперла вперед, заслоняя путь.
Про косы лентой с обеих сторон гудели басом унтера-гвардейцы, командиры взводов; лихо выводили поручики и подпоручики, командовавшие ротами; во всем безупречная Голицына сильным, уверенным сопрано одна вытягивала второй голос; фальшиво и самозабвенно орала командирша. Один лишь старший инструктор шел по обочине молча.