— Так разбудили бы, — пробормотала я. Окончание фразы смазал зевок.
Пан Богуслав, как и полагается учтивому рыцарю, развлекал меня разговорами ни о чем, но было видно: как только поросятина закончится, он непременно задаст много интересных вопросов. Например, к какой ветви рода Леснивецких изволит принадлежать высокочтимая панна? Или, того хуже, а чего это вдруг высокородная девица разгуливает в неподобающем виде и с неподобающей свитой, состоящей, заметим, исключительно из мужчин?
Цвирт ответил ухмылкой на ухмылку и откинулся на спинку кресла, начиная чувствовать удовольствие от грядущей схватки. Пауза затянулась ровно на столько, насколько нужно; выдержав ее до конца, он положил руки на резные подлокотники и заговорил — спокойно, взвешенно, но намеренно очень жестко.
— Стой, где стоишь! — сдавленным шепотом приказала я.
«Одно из двух, — мгновенно понял Поль. — Или она действительно помогала Рихтеру, или о нашей миссии знают даже сороки на заборах». Первая мысль была привлекательнее, зато вторая — правдоподобнее.
— Ну, дети любят все таинственное… — Фраза была осторожная, потому что точного объяснения я не помнила. — Вроде как возможность соприкоснуться с таинственным миром магии и духов… А, вспомнила!.. Если он Мятный, значит, то же самое, что Конфетный. Его конфетой угостить надо, и он тогда что-нибудь расскажет. Вот, здесь написано…