Эгмонт, склонившийся над рукой матери, бросил на меня испепеляющий взгляд.
— А вон там, — Рихтер развернулся на северо-запад, — лощина. Неглубокая, но довольно широкая, а по дну течет ручей. Так?
— Значит, так, — весомо произнес Сигурд. — Коли мы сюда смогли забраться, то уж выбраться наверняка сумеем. Не бывает так, чтобы вход был, а выхода не было. Выход есть всегда!
Под списком была проведена жирная черта и выставлена общая сумма. Она радовала глаз и приятно грела душу.
— Это была прекрасная игра! — с чувством сказал он. — Боги и люди разворачивали этот мир — этот старый, изученный вдоль и поперек мир, нами же и созданный, в нас же и существующий! — и мы не могли угадать, какими красками он заиграет дальше. Да, это было весело! До тех пор, пока Те, Кто Стоит Над Нами, не открыли дорогу в наш мир Младшим людям. Приемышам, как их у нас кое-кто зовет. Они были детьми чужого солнца и чужих богов. И они принесли с собой войну.
Вода забулькала, и Сигурд насыпал туда сухих грибов, потом подумал и щедро добавил крупы. Эгмонт хмыкнул, с подозрением посматривая на загустевающую смесь, но оборотень пресек это дело одним косым взглядом.