— А зачем бы я домой пошел, ежели меня в Лыкоморье и посылали?
Мы вышли во внутренний двор. Поверх старых плит горели очертания будущего телепорта. Возле стены стоял Эгмонт, который — я почувствовала определенное дежавю — опять разговаривал с тем молодым ковенским магом. Теперь, чувствуя себя относительно хорошо, я не могла не отметить, что маг мне нравится. Худощавый и невысокий — на голову ниже Рихтера, — тем не менее он держался очень свободно. Я припомнила, что даже тогда, после взрыва, он ухитрялся не выглядеть неряшливым, хотя было видно, что досталось ему не меньше прочих. Ну а сейчас это был самый натуральный араньенец, как на картинках рисуют: темные волосы заплетены в коротенькую косичку, на камзоле ни пылинки, правая рука привычно лежит на эфесе шпаги.
Оборотень усмехнулся. Что-то подсказывало мне, что он явно не был настроен делиться со мной сокровищами эльфийской культуры.
Свиток отправился под кровать, а я — под одеяло. И в последний раз за это лето мне приснился странный сон.
Что еще можно делать с уткой, Цвирт попросту не представлял. Не сырой же есть, верно?
Полин сглотнула, подмигнула своему отражению и храбро отправилась навстречу своему будущему. Каким бы оно ни было.