— Но я все же настаиваю. Это единственное слабое место в отряде.
— Похоже, в центре квадрата восток-десять, капитан. Точнее сказать пока еще трудно. Звук очень громкий на участке примерно в три квадратные мили, и, сдается мне, он становится шире… Могут ли они перейти на прокладывание горизонтальных туннелей под самой поверхностью?
— Чего тебе нужно? — это ворчал лейтенант Корошэн.
— Сэр, я бы посоветовал вам найти Брамби и выбираться двумя отделениями наверх…
В далеком прошлом армии сдавались или терпели поражение потому, что их солдаты не знали, за что сражаются и почему. В результате они теряли волю к победе и переставали драться. Но в Мобильной Пехоте такого никогда не происходило. Каждый из нас с самого начала был добровольцем. Причины могли быть разными, романтическими или прагматическими, но дело обстояло именно так. Все мы дрались только потому, что были Мобильной Пехотой, профессионалами — со своими традициями и кодексом чести. А наш отряд звался «Сорвиголовами Расжака» и считался лучшим во всей пехоте. Мы садились в свои капсулы, потому что Джелли говорил нам: пришло время, пора. И мы спускались вниз и сражались там, как никто, потому что именно это является профессией «Сорвиголов Расжака».
Так что давай подумаем о чем-нибудь другом.