Я корила себя за слабость, но ничего не могла с ней поделать. Не хорошо было обо всем этом думать. И вообще сомневаться. Но я прошла такой длинный путь, выложилась на последние 99.9 процента, и теперь могла позволить себе кроху отчаяния.
Криков не поднялось, тревогу никто не забил.
Халк молчал. От разочарования в его глазах, ей становилось почти физически больно. Теперь молчали и остальные, ожидая вынесения окончательного вердикта. Вызывающе нарушая тишину, тикали на стене круглые часы — но даже они звучали как-то непривычно и резко. Или же так только казалось….
Вытерев стекающий с висков пот, я по огибающей дуге, чтобы разминуться с охраной, снова устремилась к изолятору. Там ведь должен быть этот старик-доктор, словно стервятник, наблюдающий за своим гнездом. Надеяться на то, что его внутри не окажется, было глупо. Я уже давно заметила, что старик очень редко покидает насиженное место.
— Табита? Здравствуй! Как думаешь, ты смогла бы мне сегодня помочь на кухне? Тут такая толпа собирается прожорливая…..
Едва сдержав чувственную дрожь, которая проходила по моему позвоночнику всякий раз, когда этот мужчина до меня дотрагивался, я позволила себе на время забывать обо всех вопросах, и поднялась с места.