Мне казалось, что я не бегу, а безобразно переваливаюсь, как объевшееся насекомое. Конечности не хотели координироваться, руки нелепо разлетались в стороны, ноги едва двигались, волоча за собой кроссовки, как пудовые гири.
Она продолжала и продолжала перечислять бесконечный список дел, а я слушала в пол-уха, рассматривая пейзаж, надеясь, что все это нужно закончить не к сегодняшнему вечеру. Когда Мария, наконец, ушла, я подумала, что неплохо было бы поесть, но так как мне никто этого не предлагал, я решила не искушать судьбу собственноручными поисками, а лишь покорно подняла с земли метлу и принялась мести двор.
Ну, куда меня, спрашивается, несет? Какого черта я собираюсь делать на этом пустыре? Вокруг уже почти ночь, тучи собираются темнющие, тяжелые, с минуты на минуту пойдет дождь. И нет же — меня все равно магнитом тянет куда-то в неизвестность.
Халк тут же спрятался за кустом и прислушался.
— Так, интересно…. Откуда тебе вообще известно об этом языке? Ведь он умер тысячи лет назад, так же как и весь народ, говоривший на нем.
— М-м-м! Вот он — мой любименький! Спасибо… э-э-э…