— Почти четыре года. Шерин, я пытался честно работать. Я горбатил спину на самых тяжелых и проклятых работах, ведь убийце здесь даже нормальной работы не дадут.
Голос его оказался под стать внешности — аккуратный, негромкий, но как-то по-особенному проникновенно звучащий.
А я шагала вперед, поднимая облачка пыли, и счастливо улыбалась.
Он повернулся и посмотрел мне в глаза, отчего во мне что-то сжалось. Столько в них было чего-то непонятного — болезненного и тоскливого.
— Шерин… — Негромко позвал он. — Посмотри на меня.
— Я должен был так поступить. — Сказал Дрейк, разбив неприятное тяжелое молчание. Не то оправдываясь, не то вспоминая что-то свое.