— Это занятие высокоинтеллектуальное, грех по заслугам не оценить. — Броцки то ли издевался, то ли всерьез восторгался умениями компьютерных гениев. — Однако, дорога после таких игр всегда одна и в лучшем случае — к нам!
Приняв из моих рук конверт, усатый «козырек» (с табличкой «Карлос Броцки». Надо же, какое имя!), ловко вспорол тонкий бумажный бок и достал лист бумаги, что все это время покоился внутри.
— Никогда, никогда больше не говори, что я не люблю тебя, Шерин. Видит Бог, я не знал, что способен чувствовать то, что чувствую. И если понадобится, я заставлю тебя забыть обо всем на свете, кроме того, что я тебя люблю.
Подозрительно глядя на прохожих, я быстро зашагала к выходу из парка. Никто не обращал на меня внимания, однако я все же шарахалась от всего, что двигалось от меня слишком близко. Какая-то мания преследования, ей-Богу! Не иначе, как со мной случился тепловой удар.
Нельзя понять то, о чем практически ничего не знаешь.
— Да. Недоволен. Если такое слово можно к нему применить. Это — Комиссия, Шерин. И там все намного сложнее, чем мне, возможно, удастся объяснить. И у них много правил. В том числе никогда не нарушать данных приказов. Естественно, что нас наказали. Меня и Дэлла. Почти сразу после окончания операции.