Тот самый здоровяк, который прорубил щит легионера.
Алексей с Настей расположились на корме, под навесом. Не потому, что было особенно жарко – для приличия. Синие стеклянные бокалы с фалерном, фрукты и фаршированные финики – на закусь. Но занимались делом. Настя старательно учила Коршунова арамейскому и сирийскому – она свободно говорила на обоих диалектах. Алексей не менее старательно учился. У него открылись недюжинные способности к языкам. По-латыни шпарил весьма бойко, с акцентом, правда, но большего от варварского рикса и не требовалось. Греческий освоил месяца за три. Легко, ибо нет лучшего учителя, чем любимая женщина.
– Истинно говоришь, брат мой Геннадий! – с важностью произнес Коршунов. – Я даже знаю, кого предпочел бы в телохранители. Гонорий Плавт Аптус, вот кто мне нужен! Как думаешь, согласится?
– Но не убил. Значит, чем-то они тебя заинтересовали, Аласейа. Чем?
– Увидишь его, передай, что принцепс помнит о его заслугах перед империей. Особенно – о его участии в уничтожении Фракийца.
Черепанов поглядел на него, как на ненормального. Ничего не сказал.