Главным из них было присутствие на пиру самого императора.
– Надо же, какие мы нежные, – рыкнул Коршунов. – Делать что ли Скудли нечего, как каждый чих соплеменников контролировать? И вообще!..
– Онагр, мне надо к Аппиевым воротам. И дальше, по дороге еще милю. Там поместье моего деда. Знаешь, где?
Во внутреннем дворике – мертый раб. Еще один – на галерее второго этажа. Из кухонного закутка – запах горелого мяса. Старая толстая рабыня (Корнелия помнит ее еще молодой) лежит на решетке. Ее убили ударом в спину. Угли под решеткой погасли. Их залило кровью…
Черного опять спасли невероятная реакция и потрясающая гибкость, он изогнулся так, что едва не встал на мостик, и копье прогудело в нескольких сантиметрах выше его живота. И раскрученный лабрис тоже. Зато обладатель булавы обрушил на него сокрушительный удар… И тоже промахнулся. Потому что Фульминат не стал разгибаться, а просто упал на спину и двумя ногами пнул гладиатора в щит. Удар был такой мощный, что булавщика унесло назад – под ноги потерявшего копье копейщика. Тот хотел перепрыгнуть, но, видимо, не рассчитал (доспехи-то тяжелые), споткнулся и полетел мордой в песок.