Тот пропустил. Скорее всего – от неожиданности. Как первый бросок. Но эффект не замедлил сказаться. Рука африканца повисла плетью.
Цель определил Черепанов: тот самый мансион на развилке.
Вообще-то Алексей не планировал никого убивать. За убийство преторианца в Риме судят. И судят строго. Но судить-то будут потом, а убивать – прямо сейчас. Короткий укол в шею – и распластавшийся на столе преторианец отправился в царство Плутона. Двое других… К счастью, они были без щитов. Алексей рванулся вперед. Финт в голову, подсечка, уход влево (так, чтобы упавший оказался между Алексеем и вторым противником), еще один финт – и короткий экономный укол под мышку. И сразу – мощный удар вниз – в живот упавшего.
Эта мысль билась в мозгу почти каждого легионера. Но годы военной службы научили их сдерживать страх. Так что большинство готовилось встретить конницу лицом, а не затылком. Как, собственно, и рассчитывали командиры Первого Германского, абсолютно уверенные, что сходу снесут первые три шеренги, а вот дальше придется повозиться, потому что построение трибун-латиклавий выбрал классическое – контуберниями. Командир «отделения» впереди, остальные – за ним. Хороший плотный строй, в котором должна увязнуть конница противника. А впереди – лучшие солдаты, младшие командиры…
– Пшел вон, христианин! – рявкнул амбал по-гречески. – Нечестивец, грязная собака! Беги, пока я не отрезал тебе уши!
– В общем так, Леха: я поклялся Коре, что она непременно еще раз увидит Рим! Потом – хоть куда. Хоть в твою любимую Скифию-Готию. Но Рим – обязательно! Извини, но иначе – никак. Я ведь слово дал!