Легат Десятого легиона Проливов оказался не из тех благородных, которые становятся легатами, отслужив год-два трибунами-латиклавиями и построив политическую карьеру, а настоящий ветеран и типичный служака.
Спокойно так спросила. Словно этакие чудеса для нее – привычное дело. А может и привычное. Вон сколько богов в Антиохии. И все чудят.
Вертолет повисел над ними с полминуты, а потом плавно опустился на травку метрах в пятидесяти.
Вождь был хорош. Настоящий атлет в полном расцвете сил. Красавец с аккуратной черной бородкой и гривой нечесаных волос. Из одежды на нумидийском лидере была узкая головная лента из красного шелка и золотая цепура с медальоном, в середке которого горел рубин с ноготь большого пальца размером. Еще на отличном организме нумидийца имелись татуировки: змея на животе и загадочный знак на лбу – край знака выглядывал из-под головной ленты.
– Шестеро. И одиннадцать – там, – он показал на штабель трупов. – Помог бы, командир, а? Орлом нашим клянусь – никогда более!
– План такой… – Черепанов отвернулся от Дура Европос и поглядел на свой генералитет. – Как только персы начинают атаку лагеря, Первый Германский и ауксиларии нумидийских ал с максимальной скоростью выдвигаются к крепости, обходят ее и отрезают персов от переправы и флота. Тем временем пехота Двенадцатого и когорты Третьего Киренаикского, с орудиями, заходят атакующей группе с флангов и давят их, лишая маневра, а Первый Парфянский отрезает атакующую группу от основной армии, захватывает персидские машины, не давая обслуге срезать тяжи, разворачивает и при их поддержке удерживает первую атаку персидской конницы, которую, несомненно, бросят на помощь атакующей группе.