Фил без тени сомнения подошел к капитану и сунул под его красные, усталые глаза свои корочки военкора, полученные им вчера в МВД. Я такое же в УФСБ получил.
— Герр Михайлов, герр Михайлов! — к стуку и громкому голосу хозяйки пансиона добавились удары в дверь чем-то очень крепким и тяжелым.
— Так это что же, вы там все — белогвардейцы?
— Я говорю вам все это, чтобы вы передали в Москве, что мои намерения искренни. Я готов сотрудничать, и моя помощь будет очень важна. Я не требую партии первой скрипки, согласен и на третью, и на четвертую. Хоть на десятую! Но прошу оставить мою скрипку в оркестре. Мы готовы передать всю агентурную сеть на Западе и Арабском Востоке русским, но часть агентов по различным причинам никогда не будет сотрудничать с Москвой, а с нами будут. На завтра я организовал для вас две встречи, а вечером вы со Штайном полетите в Кенигсберг к федеральным русским.
— И я тоже, — подал голос хозяин, — все одно: либо сюда заберут, либо вы туда заберете, — скрещенными указательными и средними пальцами обеих рук он изобразил решетку. Только вот что с теми делать — ну, которые у нас ночуют? Они ведь из этих, точняк?
— Вряд ли, наверное, у провайдера или на линии какие-то проблемы.