— Вот так? — я показал на избитого арестанта. — Сейчас такой фокус не пройдет.
Заваливаюсь спать с мыслью о жене и детях. Пока засыпаю, успевает присниться нелепый сон — я еду в густом осеннем лесу, сидя в «КВ-2», почему-то покрашенном желтой краской, вместе с колонной из автобусов и троллейбусов (хи-хи).
— Естественный? Естественный? Бомбардировки городов вы называете естественным путем становления демократии?! — взвился Кургинян.
Через полчаса, когда солнце уже вставало, Голубев вернулся в штабную палатку. Здесь уже кипела жизнь. На дополнительных столах были установлены несколько окрашенных в защитный цвет металлических ящиков, в которых, несмотря на отсутствие привычных шкал, приборов со стрелками и верньеров, почему-то сразу угадывалась аппаратура связи. Над ними колдовали двое «леших», смывших с лица жуткую лягушачью раскраску и скинувших «лохмушки». Впрочем, свободного покроя форма, в которую были одеты разведчики, тоже была испещрена размывающимися коричнево-зелеными кляксами. На их работу и на прислоненные к столу автоматы со странными толстыми стволами с интересом посматривали связисты РККА, державшиеся, впрочем, особняком. Заинтересовавшийся Голубев подошел поближе и начал рассматривать форму.
Жена смотрит на меня, ничего не понимает, но явно хочет реветь.
— А то! Есть многие, кому мой друг Горацио…