— А я и не боюсь, — отозвался я, наблюдая, как Маня тащит к нам здоровенную крысу, больше похожую на огромного тушканчика, только без длинного хвоста. — Хвастаться добычей идет. В прошлый раз на кровать затащила — медсестра чуть в обморок не грохнулась, когда постель пришла менять. — Я тихонько, чтобы не сильно тревожить свою особо любимую в последнее время ногу, потянулся.
— Вы помолвлены? — прямо и жестко спросила она меня.
— А где коробки с лентами?! Блин, тут же все в кузове перемешалось!
«Да уж, такая удержит, — сам себе пожаловался я. — И как мне теперь поступать? Какой сделать выбор?»
— Так получается, — пробормотал я, тупо наблюдая за ускорившимся мельканием этажей за прозрачной стеной, — что мы берем на себя обязанность судьи. Этих людей нужно судить по законам вашей страны, хоть это и звучит как-то пораженчески из уст человека, держащего в руках пистолет-пулемет, — я покачал оружием. — Но наличие ствола не означает того, что мы вольны поступать, как нам кажется правильным, не зная ни мотивов, ни обстоятельств, двигающих конкретными людьми, попавшими под наш праведный гнев. Так и ошибиться недолго. Я считаю, что эту работу должны исполнять специально предназначенные для этого люди: юристы, судьи, хранители правопорядка…
Я повернул голову к окну, откуда как раз донеслись басовито-резкие трели пулемета.