Санек отсутствующе повел глазами и, не снимая наушников, полез в гибкий переход между прицепом и кабиной.
Мы подошли к «метле», и я вскарабкался на сиденье, взялся за рукоятки управления. Машина запустила двигатель, и я аккуратно вывел ее из ряда. Сведа подвели к другой, обтрепанной, невзрачной на вид машине, видимо учебной. Что ж, не знаю, кому из нас предстояло участвовать в соревнованиях, но я собирался потратить время на серьезную подготовку: кто знает, как все может повернуться? Жизнь научила меня пользоваться даже нечаянно полученными возможностями, чтобы не пришлось жалеть потом.
Я вдруг обнаружил, что плачу. Слезы, смешавшиеся с растаявшим на лице снегом, имели странный солоновато-металлический вкус.
Я остался наедине с ночью неизвестного мира, как пафосно это ни звучало бы. Покрутив вышеуказанную фразу и ехидно над собой улыбнувшись, я приступил к задуманному мной плану действий. Предварительно потушив костер, дабы не привлекать внимание местных обитателей, и закинув на крышу прицепа туристический коврик, я забрался туда же, прихватив яблоко и прибор ночного видения. ПНВ также входил в мой личный комплект, что не могло не радовать: видно было, что экипировали экипажи транспортов тщательно, стараясь учитывать каждую мелочь. Как и личное оружие для каждого, включая Проходимца, то бишь меня.
Ками и Нэко ошарашенно и оторопело сникли под лавиной Саньковой болтовни, а я, налив полную чашку из кофейника, принялся за оставшиеся булочки и всякие холодные закуски, которыми был щедро уставлен стол, не забывая кидать кусочки мясных и рыбных блюд в предусмотрительно подставленную Манину пасть. Хитрая гивера не осталась спать на предоставленной в ее полное распоряжение койке, а притрусила за мной следом и забралась под стол, высунув из-под него усатую морду, жутко распахивающуюся, когда я опускал вниз руку с очередным кусочком еды.
— Называйте меня Евгением Викторовичем, Алексей, — подбодрил меня капитан. — Мне будет это приятно.