— Короткие здесь ночи! — удивился я. — Тогда идем, конечно!
— Нет, — ответил Нэко. — У Никифора есть Проходимцы из Братства, с которыми он более-менее постоянно работает. Сам-то он только плачется, что не наделен таким даром, иначе, как он говорит, он бы развернулся! Но, насколько тебе известно, купить дар Проходимца еще никому не удавалось, хотя бы и очень крупные суммы предлагались.
— А где такой мир, ты знаешь? Где-то, где живут добрые, разумные и справедливые ящерицы, накопившие опыт миллионов лет созерцания собственных хвостов?
Я ору им, пытаюсь бежать к витрине, но не могу продвинуться дальше кассы, и пищит, пищит мерзкий сигнал, оповещающий, что я хочу что-то вынести, не оплатив. «Скания» исчезает за поворотом, и Шмуль поворачивает ко мне голову. Он плачет. Кровавыми слезами.
— Что? — поднял брови Нэко. Сам он, обвешанный разнообразным оружием, напоминал какого-то персонажа дешевых американских боевиков. Этакий китайский или японский террорист.
Я поглаживал сидевшую на коленях Маню. Гивера беспокойно крутилась, иногда бурчала что-то сквозь усы. Есть, наверное, хотела. Что ж, я и сам не прочь бы перекусить чего-то основательного…