Искры, хоть и брызнувшие из глаз, ничегошеньки не осветили в кромешной тьме, в которую я попал, но я понял, что ползу по какой-то узкой горизонтальной шахте которую так и подмывало назвать трубой. Труба эта была не более, а то и менее метра в диаметре, и передвижение по ней было весьма затруднительным, тем более что болтающийся на шее автомат все время заклинивал тело, и так увеличенное объемной курткой, попадая то под живот, то под локти. Наконец я ощутил, что руки проваливаются куда-то в пустоту, и остановился. Вспыхнул слабый свет, освещая небольшую круглую камеру диаметром не больше четырех метров с металлическими стенками, утыканными крышками люков самого разного калибра, одни из которых были открыты, а другие так заржавели, что, наверное, никогда уже не откроются. На полу камеры сидела Ками, поставив между ног свою пушку и подсвечивая мне подствольным фонариком.