Маня тут же кинулась к блюду, предусмотрительно зашипев на стюарда, который поспешил убраться за другую сторону стола и уже оттуда, сильно перегибаясь через стол, заменил мне ограбленную гиверой тарелку.
— А кто, Горошенко, Шмуль? — спросил Санек, опуская стекло со своей стороны.
— Ермак, это — Алексей, он помогает мне с убийством Стефана разобраться.
— Эта гивера крупнее Мани раза в полтора, — сказал я, снова присаживаясь рядом с Нэко. — И морда у нее другая. Ты что: не видишь различия?
Утро было славным. Яркий свет без зазрения совести врывался в комнату, освещая каждый уголок, каждую щель в половицах, наполняя воздух победным блеском, и, казалось, где-то пели фанфары…
— Кости все целы? — пытался поднять меня Санек. — Идти сможешь?