Рай – это другие, но хорошенького понемножку. Люди все охотнее чесали языки на наш с Анной счет. Конечно, я только посмеивался, слыша сплетни о себе: они ходили задолго до того, как стали правдой. Для меня никогда не были тайной завистливость света и верхоглядство полуночников, но трогать Анну – тут я чуть не озверел. Почему я не сидел дома по вечерам? Чтобы жизнь не летела так быстро. Просто невыносимо, чтобы все кончалось в восемь вечера. Мне нравилось красть часы жизни у тех, кто ложится с петухами. Но теперь – все, это уж слишком. Ноги моей больше нигде не будет. Я вдруг понял, как мне ненавистны все эти стервятники, кормившиеся моим горем. Ну да, я тоже был таким. Но с меня хватит: мне больше не смешно. На этот раз я постараюсь не упустить свой шанс, насколько это возможно. Пусть обойдутся без меня. Я уволился из всех журналов, где вел светскую хронику.